Давайте сразу договоримся, что оставим в стороне большой контекст. На материале перезапуска серии ASM можно долго и с интересом говорить о карьере Ника Спенсера, о тяжелой участи первых номеров, следующих за эпопеями надолго приросших к серии авторов, об обнулениях счетчика у «Марвел», вторых шансах сценаристов, продажах комиксов и еще о десятке тем. Но сосредоточиться нужно на том, что внутри журналов. На двух предельно простых вопросах: почему первый номер такой хороший и почему все остальные номера никуда не годятся?
В основе супергеройского комикса лежит тема. Ну, это не самое удачное, но самое простое слово в данном случае. В основе «рана» — всегда угол зрения на какую-то проблему, способ смоделировать реальность или постановка вопроса. Тема может быть топорной, типа «Барри Аллен круче крутых яиц» или «Хватит смеяться над Акваменом!», или элегантной, скажем, «Самый быстрый человек на земле никогда никуда не успевает» или «Король самого большого государства на планете в обстановке, где он должен быть мягок и сдержан». Она может быть сравнительно глубокой или очень поверхностной, может формулироваться в комиксе напрямую или не проговариваться (так что за тему можно будет принять какие-нибудь вторичные ей тезисы, высказываемые в комиксе «вслух»). Но тема в любом случае есть, даже когда сценарист про нее не думает — она служит источником выбираемых для героя испытаний, вектором его развития, ситом, с помощью которого выбирается, что «отсюда», а что «из другого комикса». Тема — это не обязательно какое-то политическое или социальное заявление. Это может быть и просто способ читать персонажа, «А вот у нас он будет таким!», «А вот мы думаем, что самое главное в нем — вот это!» (самая цитируемая тема последних лет именно такова — «Alfred, is this a good death?»).
Тема формулируется в рамках системы понятий, предлагаемых героем серии и окружающим его ансамблем элементов. Поэтому обычно мы читаем первый номер и ждем, что нам сообщат «правила игры» — расстановку акцентов и подбор элементов, с помощью которых проявится тема. Тема может быть проявлена очень слабо, или сильно, но не для нас: вполне возможна тема «Ребята, ну вы чего, я просто хочу стабильных гонораров на годик-другой». Тема может быть сформулирована исключительно для мира комикса, «Что если у Чудо-Женщины был брат?» или для мира читателя в том числе, «Что если правительству США нельзя верить?»
Ну так вот первый выпуск ASM хорош тем, какую в рамках Человека-Паука предлагает тему и как обещает с ней работать. Предложить тему для персонажа, у которого только в основной серии больше восьми сотен номеров — непросто. Еще сложнее, когда тема у персонажа вроде бы одна, вечная, и всегда проговаривается в одной и той же формулировке, если только вас не перебивает каждый раз Тони Старк. Спенсер спрашивает — большая ответственность перед кем? Что дается за нее взамен? И словами Кингпина отвечает: ответственность перед людьми, которым Паркер хочет нравиться, чью любовь хочет ежедневно заслуживать. И этот ответ обосновывает все изменения статус-кво, которые совершаются в номере.
Очень хорошо, что обосновывает — потому что на последующие номера эти изменения не влияют практически никак. Ну то есть формально некоторые события из них следуют — но могли бы следовать из каких угодно других, Питеру не обязательно «возвращаться в школу», чтобы зайти туда и встретить доктора Коннорса.
В этом самая заметная проблема — первый номер последовательно проходит по всем аспектам жизни Питера Паркера, устанавливая там новое стабильное положение и связывая разные компоненты серии между собой и оставляя с десяток «завязок», которые серия может развивать дальше. А со второго номера начинается сюжет, который не пользуется ни завязками, ни темой, и фактически предлагает уже другой, куда менее интересный тезис. Да, в какой-то степени он следует из первого — Питер Паркер, лишившийся силы, а с ней ответственности, может посвятить время близким, которых до сих пор все время подводил. Но заявленная система координат плохо подходит для этого, и серия, что наглядно, «забывает» даже о новых жилищных условиях Паркера, потому что в сюжет они не умещаются.
Отдельной иллюстрацией этого расхождения между «пилотом» и «сезоном» (что на ТВ как раз бывает сплошь и рядом, но у них и производственный процесс совсем иначе устроен!) служат «заряжающие» следующий сюжет первые страницы каждого номера. Они настолько прямолинейные, что просто нельзя не ждать подвоха — ну правда же это будет не тот, о ком мы думаем? — но проблема их в другом. Следующая история УЖЕ «заряжена», и произошло это в бэкап-сюжете первого номера. Который пока игнорируется — и в самом деле, зачем стрелять уже заряженным, когда можно продолжать заряжать и заряжать?
Видя сюжет, который полетел совсем не туда, куда прицеливался, труднее игнорировать его недостатки. Труднее не замечать, что завязка пришла к нам прямиком из «серебряного века», в котором не стеснялись делать такие нравоучительные притчи с помощью фантастических научных приборов — но при этом в шестидесятые с ней разделались бы за один выпуск, если не за восемь страниц, а сегодня вряд ли управятся быстрее, чем за шесть номеров. Не то чтобы Спенсер скучно развивает эту завязку — но он делает это очевидными способами, а мы читаем комиксы, чтобы было «увлекательно», то есть согласны на всё, кроме очевидного. Надо быть совершенно гениальным и дерзким сценаристом, чтобы из очевидных развитий очевидных тем сделать себе целую карьеру, и он такой один (и не будем говорить, кто, хотя в этой статье мы его уже коснулись).
Необходимое остроумие Спенсер замещает тем, которое есть — а что он умеет остроумно шутить, мы уже знаем. Поэтому со второго номера серия становится еще и монотонной. Разнообразие настроений, о котором писал Олег Ершов в рецензии на первый номер не так давно, уступает у Спенсера «однотонному» или может быть «двутонному» подходу, где шутливые и серьезные эпизоды перемежаются в ровном ритме. Воплощение этого ритма в рисунке Оттли сразу же навевает ассоциации с «Неуязвимым», где использовался фактически тот же ритм и те же тональности. Хотя Оттли, конечно, идеальный «паучий» художник — каждая страница, где он отправляет Паука в прыжок или полет, просто загляденье. Лучшие художники для спайдер-серий узнаются по тому, что могут совместить динамику ловкого и естественно двигающегося героя с ломаными линиями и сложными фигурами из паутины, которые Паук получил «по наследству» от Дитко и хоррор-комиксов и без которых его мифология не будет полна. Спайдер-мен должен выглядеть и двигаться так, чтобы мы в зависимости от нашего желания могли увидеть в нем и спасителя, и угрозу (иначе мы не поймем мотивации некоторых персонажей комикса).
Вот так же трудно понять «что мы видим» и глядя на четыре номера спенсеровского комикса. Первый номер был выступлением на пределе сил, максимально подготовленным «хитом», на уровне которого постоянно двигаться серия не может (необязательно по вине Спенсера, может быть и редакционное решение)? Или видимая простота следующих за ним выпусков нам только кажется, и всё это зачем-то нужно и скоро мы поймем, зачем?
Ну давайте уже скорее поймём.
